blog gazeta
Osman Nuri-Asan oğlu Aqçoqraqlı: путешествия, поиски себя и 500 видов тамги
Когда мы думаем о культуре XIX века зачастую говорим о Гаспринском, а вот богатый на гениев XX век, без лишнего пафоса хочется ознаменовать Османом Акъчокраклы. Ученый, которого любили и уважали в мире, а он скромно говорил что имеет неоконченное среднее образование. Он - титан крымскотатарской археологии и этнографии, который написал одну из самых попсовых поем нашего времени "Ненкенджан ханым тюрбесы". Давайте вместе разберемся, что еще крутого он сотворил?
История Османа Акъчокраклы начинается как клише каждого второго бахчисарайского интеллигента: родился в семье каллиграфа и получил образование в Зынджырлы-медресе. Далее, по закону жанра, он мог бы пойти преподавать в сельский мектебе или уехать тусить в Сорбонну, но тут биография юного Османа становится чуть более остросюжетной и даже увлекательной.
В свои неполные 15 лет он уехал работать в типографию другого бахчисарайца - Ильяса Бораганского в далекий Ленинград. Там, совсем юный специалист стал преуспевающим исследователем и переводчиком, который сразу же заинтересовал местные элиты. Это могли быть приключения в стиле "Французских писем" Гаспринского, но Акъчокраклы был интровертом и вместо того чтобы попадать в истории, он желал историю исследовать.
В свои неполные 15 лет он уехал работать в типографию другого бахчисарайца - Ильяса Бораганского в далекий Ленинград. Там, совсем юный специалист стал преуспевающим исследователем и переводчиком, который сразу же заинтересовал местные элиты. Это могли быть приключения в стиле "Французских писем" Гаспринского, но Акъчокраклы был интровертом и вместо того чтобы попадать в истории, он желал историю исследовать.
Его владение каллиграфией, полученные в Зынджырлы-медресе, были ценны и порой уникальны для Ленинграда. При поддержке Бораганского, Осман продолжил совершенствоваться в своих знаниях на практике. При покровительстве местного профессора-арабиста, он занимался съемками факсимиле из императорской Публичной библиотеки и переводами старинных текстов. Однажды, даже получил заказ на то, чтобы адаптировать арабский шрифт для пишущей машинки от американской фирмы Гилль.
Такой круг общения и интересов, сподвиг Османа основательно изучить печатное дело. Он проходит дополнительное обучение в литографической мастерской, изучает технику шрифтов в словолитне и стремится получить классическое образование. К слову, начинайте загибать пальчики - в череде образований этого парня, нас ждет долгий разговор.
В то время, он дважды выезжал на обучение в Османскую империю, сначала в школу по староосманской каллиграфии, затем в университет изящных искусств. И пожалуй у нас мог бы появится классный искусствовед еще 1900-х, но уже на первых курсах Акъчокраклы депортировали из Константинополя за участие в оппозиционных политических протестах. Вернувшись он пишет свою легендарную "Ненкенджан ханым дюрбесы" и тут же ее издает. Кто бы мог подумать что для написания главной жемчужины литературы ХХ века не так и важно образование?
Такой круг общения и интересов, сподвиг Османа основательно изучить печатное дело. Он проходит дополнительное обучение в литографической мастерской, изучает технику шрифтов в словолитне и стремится получить классическое образование. К слову, начинайте загибать пальчики - в череде образований этого парня, нас ждет долгий разговор.
В то время, он дважды выезжал на обучение в Османскую империю, сначала в школу по староосманской каллиграфии, затем в университет изящных искусств. И пожалуй у нас мог бы появится классный искусствовед еще 1900-х, но уже на первых курсах Акъчокраклы депортировали из Константинополя за участие в оппозиционных политических протестах. Вернувшись он пишет свою легендарную "Ненкенджан ханым дюрбесы" и тут же ее издает. Кто бы мог подумать что для написания главной жемчужины литературы ХХ века не так и важно образование?
К изящным искусствам он вернется чуть позже, а пока ему 20 и он решил сосредоточиться на работе. В тот период Акъчокраклы все больше занимается переводами, работает в типографии, дает частные уроки, увлекается коллекционироваем и даже преподает в Петербургском университете. Один из его бывших студентов, известный арабист Крачковский, иронично вспоминал это так: "крымский татарин и действительно известный каллиграф, как я узнал впоследствии, что-то писал перед нами на доске, но никак не мог объяснить по-русски, для чего это нужно и что нам самим следует делать". Благо, чуть позже Акъчокраклы успешно продолжил свою преподавательскую карьеру в Крымском университете, уже в совершенстве владея шестью языками, но читая лекции все же на крымскотатарском.
А пока, в 1901 году его призвали в армию и он переезжает ненадолго в Одессу, город, который еще сыграет важную роль в его судьбе. Редкие и ценные знания языков и письма, помогли ему вновь вернуться в Петербург, где он пробыл большую часть 4-х летней службы. Это позволило ему продолжить работу с переводами, он участвовал в обработке нового мусульманского фонетического алфавита для издания в Тифлисе и разработкой печатного шрифта по заказу писателя Рамеева.
После окончания службы в армии Осман спешит вернуться в Бахчисарай. Потому что здесь - в его городе - пульсирует главный нерв современности под названием "Терджиман". В этот период он много пишет, путешествует по Крыму и общается с Гаспринским, которого уважительно называет "оджа" (с qrm - учитель). Он все больше общается с крымоведами, изучает историю и продолжает коллекционировать предметы крымскотатарской культуры.
А пока, в 1901 году его призвали в армию и он переезжает ненадолго в Одессу, город, который еще сыграет важную роль в его судьбе. Редкие и ценные знания языков и письма, помогли ему вновь вернуться в Петербург, где он пробыл большую часть 4-х летней службы. Это позволило ему продолжить работу с переводами, он участвовал в обработке нового мусульманского фонетического алфавита для издания в Тифлисе и разработкой печатного шрифта по заказу писателя Рамеева.
После окончания службы в армии Осман спешит вернуться в Бахчисарай. Потому что здесь - в его городе - пульсирует главный нерв современности под названием "Терджиман". В этот период он много пишет, путешествует по Крыму и общается с Гаспринским, которого уважительно называет "оджа" (с qrm - учитель). Он все больше общается с крымоведами, изучает историю и продолжает коллекционировать предметы крымскотатарской культуры.
В 1907-ом Акъчокраклы приглашают в Петербург работать корреспондентом в газете при 2-ой Гос Думе и он покидает на время работу в Терджимане. Уже в Петербурге ему предлагают еще более престижную работу - организовать типографию и руководить газетой "Вакъыт" в Оренбурге. Ему тогда было 29 лет и для молодого парня из Бахчисарая это стало действительно большой победой.
В Оренбурге он не скучает - руководит газетой "Вакъыт", подрабатывает в газете Шура и продолжает грезить о науке. В 1909 году, обе газеты выходят на качественно высокий уровень, в чем была большая заслуга Акъчокраклы. Годом позже, он заканчивает работу там и отправляется в командировку в Египет, с целью изучения арабской культуры. В Каире он берет частные лекции по истории Востока в знаменитом университете Аль-Азхара, по арабской литературе у имама и по археологии у хранителя Каирской библиотеки-музея Хедивиаль. Это оказало большое влияние на него как ученого, потому что позволило увидеть более целостную картину мира в символике наследия Крыма, с которой он будет работать позже. Возвращаясь из Каира, он не смог минуть Грецию и побывал в Афинах - в колыбели европейской культуры.
Воодушевлённый и вечно молодой, он приехал в Казань и искал для себя новое дело. Писал много писем в поисках работы, думал получить высшее образование, как всегда много путешествовал и изучал быт местных народов. Видел многое, но не видел перспектив.
В Оренбурге он не скучает - руководит газетой "Вакъыт", подрабатывает в газете Шура и продолжает грезить о науке. В 1909 году, обе газеты выходят на качественно высокий уровень, в чем была большая заслуга Акъчокраклы. Годом позже, он заканчивает работу там и отправляется в командировку в Египет, с целью изучения арабской культуры. В Каире он берет частные лекции по истории Востока в знаменитом университете Аль-Азхара, по арабской литературе у имама и по археологии у хранителя Каирской библиотеки-музея Хедивиаль. Это оказало большое влияние на него как ученого, потому что позволило увидеть более целостную картину мира в символике наследия Крыма, с которой он будет работать позже. Возвращаясь из Каира, он не смог минуть Грецию и побывал в Афинах - в колыбели европейской культуры.
Воодушевлённый и вечно молодой, он приехал в Казань и искал для себя новое дело. Писал много писем в поисках работы, думал получить высшее образование, как всегда много путешествовал и изучал быт местных народов. Видел многое, но не видел перспектив.
В 1910 году Акъчокраклы возвращается в Бахчисарай, чтобы продолжить работу в Терджимане, кроме этого он редактирует журналы "Детский мир", "Ха-ха-ха" и первый женский мусульманский журнал "Алем-и нисван" под руководством Шефики Гаспринской. Вливается в научные круги и избирается членом правления бахчисарайского ОВК. Однако, это снова не то, чем бы он хотел заниматься. И накануне своего 34-летия, по приглашению отправляется в Петербург для росписи изразцов только строящейся Джума джами (Соборная мечеть). Там он исполнил роспись каллиграфией портала, михраба, а также бронзовой люстры.
Мир затаил дыхание в предшествии первой мировой войны, а у Османа Акъчокраклы все по-старому: закончил работу в соборной мечети и переехал в Одессу продолжить свое обучение. Он поступает в Новороссийский институт на курс по каллиграфии Адольфа Коссодо, а также был мобилизован в качестве офицера запаса. Учеба занимает три года, параллельно он продолжает писать, переводить и даже находит время на большее - в возрасте 35 лет он женится на дочери одесского муллы - Зоре. В этот период, на соседних факультетах учатся Амет Озенбашлы и Бекир Чобан-Заде, но они все пока не знакомы.
В 1916 он возвращается в Бахчисарай, неожиданно и активно врываясь в политическую жизнь города, вступив в демократическую партию и став делегатом Курултая, но это снова было не то. Параллельно знакомится с Усеином Боданинским, который также только вернулся в Крым и вот тут зарождается главный дует крымскотатарской культуры ХХ века.
Мир затаил дыхание в предшествии первой мировой войны, а у Османа Акъчокраклы все по-старому: закончил работу в соборной мечети и переехал в Одессу продолжить свое обучение. Он поступает в Новороссийский институт на курс по каллиграфии Адольфа Коссодо, а также был мобилизован в качестве офицера запаса. Учеба занимает три года, параллельно он продолжает писать, переводить и даже находит время на большее - в возрасте 35 лет он женится на дочери одесского муллы - Зоре. В этот период, на соседних факультетах учатся Амет Озенбашлы и Бекир Чобан-Заде, но они все пока не знакомы.
В 1916 он возвращается в Бахчисарай, неожиданно и активно врываясь в политическую жизнь города, вступив в демократическую партию и став делегатом Курултая, но это снова было не то. Параллельно знакомится с Усеином Боданинским, который также только вернулся в Крым и вот тут зарождается главный дует крымскотатарской культуры ХХ века.
Акъчокраклы ведет активную преподавательскую деятельность и возвращается в свою alma-mater уже в статусе учителя. Вместе с Боданинским становится у истоков становления музея при бывшей резиденции крымских ханов. Весной 1921 года он смог завершить одно из главных дел своей жизни - создание мемориального музея оджа И. Гаспринского, но финансовое положение вынуждает его переехать из родного города.
По приглашению уже профессора Бекира Чобан-заде, он переезжает в Симферополь и преподает в техникумах, а также становится научным сотрудником и преподавателем при Крымском университете, а также членом ученой комиссии при Крымском музее. Интересным фактом стало то, что Осман Акъчокраклы был принят на работу в Крымский университет не имея высшего образования, но как писал Чобан-заде "это беспримерный случай счастливого сочетания в одном лице восточной мусульманской и европейской каллиграфии".
Он продолжает изучение палеографии, преподает, много пишет, общается с учеными и даже печатается в газетах. В январе 1924 года ему исполняется 45 лет и в этот период его приглашают присоединиться к масштабной научной экспедиции историков, археологов и реставраторов в окрестностях Бахчисарая, Азизлер и Кырк-Азизлер. И наверное в 45 лет, сидя под палящим крымским солнцем и зарисовывая уникальные символы на надгробных средневековых памятниках, многие из которых никто кроме него не мог прочесть - он наконец понял что весь путь был пройден ради этого момента. Это оно.
Кроме науки, его не покидает любовь к изящным искусствам. На сцене театра уже успешно поставлены его пьесы "Къырым Герай", "Адиль Герай", а теперь он переосмысляет свою "Ненкенджан" и создает легендарную "Багъчасарай козьяш чешмеси". Начинается работа над масштабным проектом «Чора-Батыр» — первой оперы на крымскотатарском языке, где он вместе с Асаном Рефатовым пишет либретто. Да, жаль что тогда в Константинополе ничего не вышло.
В 1925 году он уже активный участник солхатской экспедиции, по итогам которой были систематизированы археологические объекты, планы сохранившихся древних сооружений и раскопки у мечети хана Узбека. Звучит как важное событие, но этот год остался в памяти Акъчокраклы и всего народа совсем по другим причинам.
По приглашению уже профессора Бекира Чобан-заде, он переезжает в Симферополь и преподает в техникумах, а также становится научным сотрудником и преподавателем при Крымском университете, а также членом ученой комиссии при Крымском музее. Интересным фактом стало то, что Осман Акъчокраклы был принят на работу в Крымский университет не имея высшего образования, но как писал Чобан-заде "это беспримерный случай счастливого сочетания в одном лице восточной мусульманской и европейской каллиграфии".
Он продолжает изучение палеографии, преподает, много пишет, общается с учеными и даже печатается в газетах. В январе 1924 года ему исполняется 45 лет и в этот период его приглашают присоединиться к масштабной научной экспедиции историков, археологов и реставраторов в окрестностях Бахчисарая, Азизлер и Кырк-Азизлер. И наверное в 45 лет, сидя под палящим крымским солнцем и зарисовывая уникальные символы на надгробных средневековых памятниках, многие из которых никто кроме него не мог прочесть - он наконец понял что весь путь был пройден ради этого момента. Это оно.
Кроме науки, его не покидает любовь к изящным искусствам. На сцене театра уже успешно поставлены его пьесы "Къырым Герай", "Адиль Герай", а теперь он переосмысляет свою "Ненкенджан" и создает легендарную "Багъчасарай козьяш чешмеси". Начинается работа над масштабным проектом «Чора-Батыр» — первой оперы на крымскотатарском языке, где он вместе с Асаном Рефатовым пишет либретто. Да, жаль что тогда в Константинополе ничего не вышло.
В 1925 году он уже активный участник солхатской экспедиции, по итогам которой были систематизированы археологические объекты, планы сохранившихся древних сооружений и раскопки у мечети хана Узбека. Звучит как важное событие, но этот год остался в памяти Акъчокраклы и всего народа совсем по другим причинам.
В Капсихоре у местного старожила они с Боданинским находят чудом сохраненный предмет - уникальную рукопись Сефернаме - памятник крымскотатарской письменности XVII века. А в это же время, в Карасувбазаре местные власти тихо, но планомерно уничтожали один из величайших архитектурных памятников Крыма - банный комплекс Буюк-Хамам того же XVII века. Кругом все молчали, мужества заявить об этом хватило лишь у Акъчокраклы, Боданинского и директора Крымского музея Эрнста. К слову, весть дошла до ведущих музеев и университетов Европы и Востока, скандал поднялся страшный и лихорадочные спасения "крымскотатарских памятников" началось по всему Крыму, но в Карасувбазаре спасать было уже нечего.
Экспедиции продолжались и раскопки приносили все больше открытий. Тогда же ему досталась честь прочесть первому надпись на гробнице Ненкенджан, а после о дочери великого Тохтамыша он уже издал третью эпитафию и тут круг замкнулся. Акъчокраклы активно делился новыми сведениями отправляя доклады кабинетным ученым в Петербург и самостоятельно вводил все открытия в научный мир востоковедов, участвуя в многочисленных конференциях и публикациях в Керчи, Севастополе, Симферополе, Харькове и Киеве.
При раскопка в перекопском районе, он все больше увлекается изучением феномена тамги. Коллега Акъчокраклы срочно телеграфирует главному арабисту Петербурга Крачковскому - "Акъчокраклы обнаружил до 500 видов тамги!". Не ожидая никакой поддержки из вне, Осман пишет об этом статью, издает брошюру и отправляется на съезд тюркологов в Баку к Чобан-заде, вместе с Мамутом Недимом, А. Одабашем, А. Айвазовым и другими известными учеными. Статью переводят на другие языки и она наводит шума в научных кругах.
Экспедиции продолжались и раскопки приносили все больше открытий. Тогда же ему досталась честь прочесть первому надпись на гробнице Ненкенджан, а после о дочери великого Тохтамыша он уже издал третью эпитафию и тут круг замкнулся. Акъчокраклы активно делился новыми сведениями отправляя доклады кабинетным ученым в Петербург и самостоятельно вводил все открытия в научный мир востоковедов, участвуя в многочисленных конференциях и публикациях в Керчи, Севастополе, Симферополе, Харькове и Киеве.
При раскопка в перекопском районе, он все больше увлекается изучением феномена тамги. Коллега Акъчокраклы срочно телеграфирует главному арабисту Петербурга Крачковскому - "Акъчокраклы обнаружил до 500 видов тамги!". Не ожидая никакой поддержки из вне, Осман пишет об этом статью, издает брошюру и отправляется на съезд тюркологов в Баку к Чобан-заде, вместе с Мамутом Недимом, А. Одабашем, А. Айвазовым и другими известными учеными. Статью переводят на другие языки и она наводит шума в научных кругах.
В Бахчисарае 1930 год, Акъчокраклы еще не догадывается что у него осталось совсем мало времени. Он работает над большим изданием по истории крымскотатарского языка, преподает и печатается в научных изданиях. Много общается с Чобан-заде, Агангелом Крымским и писателем Павлом Тичиной. Выезжает чтобы читать лекции в других городах. Несмотря на все это он очевидно не осознавал масштаба своей личности, но хочется верить что все еще вкушал что это "то самое".
В 1934 году мир каждого, кого мы упомянули в последних событиях разрушится. В 1938 году почти все из них будут расстреляны. Последними словами Османа Нури Асан оглы происходившего из села Акъ-Чокърак , бахчисарайского вечно-молодого студента, одного из известнейших каллиграфов мира, который ввел в научный контекст уникальные надгробия тысячелетней истории Крыма станет "Не виновен". На его могиле надгробия не будет.
В 1934 году мир каждого, кого мы упомянули в последних событиях разрушится. В 1938 году почти все из них будут расстреляны. Последними словами Османа Нури Асан оглы происходившего из села Акъ-Чокърак , бахчисарайского вечно-молодого студента, одного из известнейших каллиграфов мира, который ввел в научный контекст уникальные надгробия тысячелетней истории Крыма станет "Не виновен". На его могиле надгробия не будет.
Для написания данного текста автор опирался на статьи ученого Д.П.Урсу "Очерки истории культуры крымскотатарского народа", Возгрина В.Е. "История крымских татар, Том №3", Curriculum vitae, статью А.Непомнящего "Осман Акъчокраклы: неизвестные страницы биографии"
